Элайдж Кеттерн, офицер второго ранга полицейского отдела Нового Дамноса, чувствует, что к горлу у него подкатывает ком — он отчасти рад, очень рад, потому что утром сумел позавтракать разве что сигаретой — холостяцкая жизнь лишает тебя права встречать по утрам уютно разогретую синтетическую бурду — иначе бы содержимое его желудка грозилось выплеснуться прямо на подобие геттовского тротуара.
Элайдж отводит глаза — он за семь лет службы, правда, многое сумел повидать, и последышей вооруженных разборок, и следствия неконтролируемой аугментации и такое, чем, собственно, офицера полиции не удивить или хотя бы не напугать, но здесь он правда не хочет смотреть.
Не хочет.
Вид побелевше-синюшного молодого напарника — и тот не отвращает, пускай того и согнуло пополам, выворачивая ломкой судорогой, выворачивая на залитое и измазанное кровью нечто, что некогда было землей.
И ничто, бывшее человеком.

Их вообще редко вызывали в гетто. Редко — от слово никогда. Бывали, правда, прецеденты — но то больше от глупости тех, кто выше, и не такие страшные — то чьей-то юный отпрыск со средних уровней спустится в преисподнюю за новыми ощущениями, то взбалмошная бизнес-леди — за редкой дешевкой на чёрном рынке, на котором её позже и надуют, — но это было пустяком — те, кто самовольно ступали в трущобы с небес точно просчитывали возможные риски, а те, кто жили, здесь... Им полиция ни к чему. Гетто давно отсечено от отлаженной системы Нового Дамноса — рыба гниёт с головы, её отсекают, но та — червивая — всё ещё моргает глазами, барахтается.
Здесь так же. Точно так же.
Он был точно уверен, что устой окажется неизменным, что вызов в гетто с пометкой «очень срочно» окажется очередным Семми или Джонни, у которых украли кредитки, хотя бы Семми или Джонни, которым по их же неосторожности всадили здесь шальную пулю где-то в богами забытом баре.
Но кто же знал.

— Судя по останкам, это... человек, — на самом деле аналога не было, все трупы в гетто оказывались двух видов: либо крысиными, либо человечьими — и назвать это  тем, что осталось от крысы — неэтично и попросту непрофессионально, но человеческим — отчего-то страшней. И это видно, слышно — по дрогнувшему голосу офицера, по тошнотворному спазму младшего помощника, по гробовому молчанию тех, кто подле.
Потому что не хочется верить, что такое сотворено с человеком. Упорно не хочется.

— Вот ступня. Полагаю, мужская, — у Эла хватает самообладания и выдержки сглотнуть навязчивый нервный смешок — только по ступне с первого взгляда на тело и можно определить, какого оно было полу, — Предплюсневая кость раздроблена, но её не ломали, похоже на...
Мясорубку.
— А вторая?
— Второй нет. Мы имеем отделённую от тела ступню. Обе руки, вернее, кости, с неравномерно уцелевшим мышечным и кожным слоем,— обглоданные, чёрт бы вас побрал — так же отделённые от туловища. Нога сильно повреждена в района бедра, похоже, что её тоже пытались... — отрезать? оторвать? при виде волокнистого крошева изломанной у основания берцовой кости и мясистого обнажённого нечто на месте сочленения на ум приходило только одно — откусить, как кусок жёсткого мяса, неподдающийся, с хрящем — и от того опять подходит к горлу ком, но, спасибо, что блевать он готов только пеплом.
— Отделить от тела. И, собственно, оно само.

Оно — причудливый цветок в обрамлении костей, и пусть сверкающие сквозь редкие кровянистые разводы-мышцы костной белизной руки, словно умытые кислотой, лежат совсем рядом, и пусть фрагментарный осколок-ступня лежит уж совсем близко к ним и далеко от основного действа, и пусть бедро держится на одних только чудом нетронутых мышцах, как нитях, и пусть.
Основной ужас заключался в теле.
Кое-где можно было узнать останки одежды, но они терялись под раскрытыми-разломанными створками грудной клети, грубо разомкнутой, словно половинки раковины, которые вместо лезвия открывают когтями.
Да только жемчужин внутри не оставалось. И рёбра больше напоминали поломанные крылья, а нутро — несобранную разворованную мозаику.
— Отсутствуют внутренние органы.
Не хочет говорить, какие, не хочет всматриваться, раздвигать руками податливые лепестки-клети, — товарища опять рвёт — и засохшая кровь поверху становится вязкой и тугой.
В лицо он не смотрит — лица нет, голова отвёрнута так, как у тех, кому во сне перерезали горло, и ряд шейных позвонков западает назад, словно мертвец старательно пытается увидеть то, что творится сзади, но слишком уж сильно старается — голова держится на одном только тонком лоскутке кожи, готовая оторваться, а глаза-то и не видят — глаз тоже нет, вместо лица — тугое красное месиво с желтоватыми прожилками под ними, пустота на месте носа, пустота на месте глаз, только челюсть — скалится, нетронутая, светит белизной сквозь глянцевый багрянец освежёванного черепа.
— Лицо изуродовано. Сильно. Кто это?
— Абрахамс Ванн Оуленн. Вы не знали? Тот, кто обнаружил его, нашёл и документ да и наверху к этому времени спохватились.
Выдох. Отлично. Нет отступа от системы. Дурак, полезший в гетто. Богатый дурак, полезший в гетто. Да только убитый ни пулей, ни убойной дозой местного эдема.

— Это... животное?
— Какое? Крыса? Игрушечная голограмма?
— Но... с пустоши.
Элайдж Кеттерн молчит — в это хоть можно было чуть верить, на йоту оправдать — а там уж пусть закрывают двери, пусть начинают облавы.
Пусть.
— Только местные говорят, что это не первое убийство за этот...
— Месяц?
— Год.
— И не обращались?
— А смысл? Гибла шушера всякая — сутенёры, наркоторговцы, проститутки, беспризорники. Говорят, какого-то местного хозяина борделя прикончило, только хуже...
— Кишки потом, — грянуло откуда-то сзади, с редкой толпы зевак-свидетелей со стеклянными глазами, — по всем лазурным фонарям собирали. Цамасх Гир. Говорят, у него в основном мальчики были. Размалёванные такие, костистые. Видели таких, офицер? А опознали его только по зубам, но он той ещё блядью был. И эдем продавал.

Он молчит. Молчит — потому что обещает себе, перед тем как отвернуться — посмотреть ещё раз.
И увидеть, что грань оторванного плеча слишком уж ровная. Он знает как это — нагретым электроножом по жилистой массе синтетического десерта.
Или лезвием.
Звери могли отрывать и грызть, но никак не резать.
Даже звери с пустошей.
— Ларри. Звони нашим. Пусть шлют ищеек.
[nick]Элайдж Кеттерн[/nick][status]Сложность в деталях[/status][icon]http://sh.uploads.ru/Q9bjZ.png[/icon][info]<div class="purple">Досье</div></p><b>Раса:</b> человек<br><b>Возраст:</b> 32 года<br><b>Род деятельности:</b> офицер II ранга</p>[/info]

-  Понял, скоро буду.
Кёртис не скрывал разочарования. Срочный вызов на службу застал его в магазине, где тот выбирал себе спутницу на вечер в лице бутылки дорогого алкоголя. Покрутив бутылку виски в руках, Змей вернул её на место и направился к выходу, при этом взяв с собой пакет какой-то искусственной закуски. Усевшись в свой аэролет, Алан несколько минут собирался с мыслями, просто смотря в одну точку.
- Даже отдохнуть не дают.
Мысли вертелись вокруг досады. Первый выходной за несколько недель и то выдернули. Впрочем, Кёртис сам выбрал путь полицейского. Поняв, что винить некого, Змей поднял в воздух аэролет и помчался на брифинг, хрустя закуской.
Спрятав заросшее лицо в воротник верхней одежды и держа руки в карманах, Змей прошмыгнул в зал и занял свое место.
Стоило комиссару зайти в зал и начать речь, как Алан скрестил руки и уставился в одну точку, внимательно слушая. Уже спустя пару секунд сержант отдался воспоминаниям. Как 9 лет назад его награждали в этом самом зале, стоило лишь снова выйти на службу. Как награду вручили ему просто за то, что он остался жив. Настоящие же герои остались в том доме навсегда.
Резко вскочивший детектив вернул Змея в реальность. Её реакция ничуть не удивила Кёртиса: порой Брэнд читал настолько утомительно, что хотелось спать или заняться другими не менее интересными вещами.
Когда Кёртис увидел изображение обезображенного трупа, то он собрался и сел поудобнее. Внимательно слушая распоряжения, Алан по окончанию брифинга набрал своих людей, которые, как оказалось, уже были наготове и ждали команды. Приказав им лететь на указанный адрес, Змей направился к своему аэролету. Вдавив педаль в пол, он рванул на место преступления, обгоняя всех на своем пути.

Заметив огромное количество народа внизу, сержант посадил аэролет недалеко от действа и направился к месту преступления. Зрелище впечатлило сержанта настолько, насколько это было возможно. До этого он видел подобное только после взрывов. Через пару минут прибыли его люди и оцепили территорию.
- Ну и где этот Янковски ?
Змей искал коллегу и ходил кругами. Янковски он не нашел, зато увидел детектива, который только-только прошел через оцепление.
Сержант направился к нему и только он хотел представиться, как заметил Аделину и сержанта Митчелла, идущих к офицеру.
[nick]Алан Кёртис[/nick][icon]https://pp.userapi.com/c845217/v845217672/d11b/DEgWczz1eFw.jpg[/icon][info]<div class="purple">Досье</div></p><b>Раса:</b> киборг<br><b>Возраст:</b> 36 лет<br><b>Род деятельности:</b> сержант полиции, командир ударной группы</p>[/info]

— Офицер Кеттерн, — щелчок зажигалки, вдох, выдох, пронзительный взгляд, в этом жесте — один сплошной оголенный нерв, просившийся на покой, в наступившей паузе — бесследный вопрос «а вы это, блядь, точно видеть хотите»? и мысль о том, что его напарника, почти ещё мальчишку, опять выгибает и рвёт где-то за углом, — Прибыл на место... преступления, — усмехается зло, недобро, следовало бы сказать «бойня», но как-то уж непрофессионально это, неэтично.
А иначе нельзя.
— Пойдёмте. Вам будет лучше это просто увидеть.
Переводит взгляд. С него — на неё. Красноглазая. Репликантка. Идеальные служащие — думалось — без лишних эмоций, холодные, собранные. Насколько — а выдержит ли?
— Надеюсь, вы не особо плотно завтракали сегодня.
***
От нужного места он замедляет шаг ровно за половину секунды. Ещё половина —и он замирает. Не хочет подходить ближе, не хочет подходить опять — и дело не в только плавно прибывающих и кружащихся как стерильные стервятники закованных в защитные костюмы силуэтах судмедэкспертах.
— Не могу ничего предположить, но... похоже, что уважаемый господин Ван Оуленн был съеден. Иначе обглоданные кости и лицевую часть черепа я объяснить не могу. Вскрыта, вернее, разорвана грудная клетка. Отсутствуют внутренние органы. Похоже, их забрали. Или, вероятнее всего, учитывая видимые нами раннее повреждения, съели. Кожный покров и мышечная ткань отделены неравномерно, рвано — их не срезали с кости. Их... о, вы понимаете. Не могу предположить, чем, но если наши уважаемые эксперты найдут там следы зубов, я буду не удивлён. Видели в музее культуры ту старую плёнку — с как там его... с тигром. Здесь так же.
Он вырывает из себя смешок — рваться больше нечему, только горькому пеплу потушенной сигареты.
— Голову пытались отделить от тела. Шейные позвонки почти раскрошены, череп чудом держится на оставшихся мышечных волокнах. Чудом... похоже, оно очень торопилось. И не успело. Частично. Вторую ногу так и не нашли.
Элайдж говорить «оно», Элайдж делает болезненный нажим на это слово, и это ударение похоже на гвоздь в крышку гроба.
— Не хотелось бы верить, что это совершенно кем-то из, — нет, не из людей, люди давно уже не венец творения, и уж тем более не Нового Дамноса, — разумных существ. Из нас с вами. Что это мог сделать кто-то, а не что-то. Не забредшая тварь с пустошей — в этой дыре много лазов, а погань, оказавшаяся тут, могла оказаться очень голодной и очень осторожной, но... Одно из повреждений имеет механическое происхождение. Рана слишком ровная, не грызенная, не рваная — руку ему отрубили. Тихо-мирно отрубили руку и зверски надругались. Можно предположить, что данная рана нанесена кем-то другим, а оно — уже пришло и кончило. Или этот кто-то выдрессировал это что-то. Потому что успел, потому что местные говорят, что это не первое подобное убийство. И не второе. И даже не десятое. Тварь гуляет здесь целый год и жрёт местную падаль. Можно подумать... Но ведь думать — ваша работа, не так ли, детективы?

[nick]Элайдж Кеттерн[/nick][status]Сложность в деталях[/status][icon]http://sh.uploads.ru/Q9bjZ.png[/icon][info]<div class="purple">Досье</div></p><b>Раса:</b> человек<br><b>Возраст:</b> 32 года<br><b>Род деятельности:</b> офицер II ранга</p>[/info]

Знакомый голос заставил Змея повернуть голову. Арано. Его трудно не узнать.
-Не сомневался, что именно тебя отправят в эту клоаку.- Кёртис протянул руку для рукопожатия. - Чудные ароматы вокруг, правда ?
- Хэй, мальчики, - Змей отвлекся от болтовни и полуобернулся. Синеволосый уже майор обращалась к нему с Арно- Вам тоже не особо комфортно здесь находиться?
Только Алан открыл рот для ответа, как Аделину подозвал к себе сержант Митчелл. Провожая её взглядом, Змей обратился к Арно:
- Ну, подойдем поближе. Уже сто лет не видел мяса и расчлененки. - В его голосе звучали нотки искреннего любопытства.
Встав чуть подальше от майора, Кёртис и Арано смотрели на тело и комментарии Митчелла, перешептываясь на пару комментариев на тему убийцы.
- Мы можем пока осмотреть место действия? Ваши люди готовы нас прикрыть, в случае чего?
Аделина уже во второй раз прервала разговор, но гнева при этом не вызывала.
- Именно для прикрытия мы здесь. Ну а осмотреть можно. Запаха мертвечины на сегодня достаточно, пора и проветриться.
При осмотре близлежащей территории, сержант отвлекся на припаркованный автомобиль, который, казалось, стоял уже вечность. Колеса отсутствуют, разбитые фары. Лобовое стекло все в трещинах и следах от пуль. Заглянув в салон авто, Кёртис совершенно не удивился: практически все было вырвано. Только приборная панель со следами засохшей крови и осталась. Но кровь точно не принадлежала останкам того несчастного.
Уже отходя от машины Кёртис заметил след, будто что-то закатилось под машину. Встав на колени и заглянув под машину, Змей разглядел какой-то предмет. Включив фонарь, он увидел пистолет. Достав его, Алан покрутил его в руках.
- С предохранителя снят, на рукоятке свежие следы крови. Оу, возможно это пистолет Абрахамса.
Посмотрев на след, Алан перевел взгляд на убитого. Снова на след. Снова на убитого. Расстояние было от силы 2 метра. Все сходится.
- То есть никто не обратил внимание на развалюху, что стоит практически в центре событий ? В гетто подобные вещи являются нормой, я и забыл.
Встав на ноги и стряхнув грязь с колен, Алан пошел показывать находку детективам.
[nick]Алан Кёртис[/nick][icon]https://pp.userapi.com/c845217/v845217672/d11b/DEgWczz1eFw.jpg[/icon][info]<div class="purple">Досье</div></p><b>Раса:</b> киборг<br><b>Возраст:</b> 36 лет<br><b>Род деятельности:</b> сержант полиции, командир ударной группы</p>[/info]

Смотреть на что-то, кроме ошметков этого Абрахамса, в общем-то, бессмысленно. Следов на вязкой земле гетто оказалось настолько много, что прочесть какие-то особые практически не представлялось возможным. Вот труп, слегка поодаль от него лежала оторванная рука. Но как странно выглядела эта рука. Оба детектива заинтересованно стали ее осматривать, не поднимая с земли. Других улик здесь и не наблюдалось, пока что.
- Он что-то держал. - начал сержант Митчелл, осматривая кисть. - Пистолет? Палку?
- Меня больше смущает другой факт. - Аделина слегка склонилась над оторванной конечностью и показала пальцем на практически идеальную линию отреза в плечевой части. - Ее не оторвали, а отрезали.
- Ножом такого не сделаешь. - сделал вывод напарник майора.
- Лезвие. Подобных мутантов мы еще не встречали.
- Значит, это кто-то из людей?
Детективы прервались, когда к ним подошел сержант Кёртис с пистолетом в руках.
- Что это? - спросил Митчелл, глядя на грязное оружие.
Аделина слегка призадумалась, представляя картину происходящего. Вот Абрахамс идет по улице. Его перехватывает кто-то. Завязывается потасовка, в которой первый выхватывает пистолет, а его противник, дабы не быть покалеченным, оттяпывает ему руку каким-то острым предметом - мечом, скорее всего. Рука падает, пистолет отскакивает и улетает под машину, из-под которой его и достал сержант Кёртис. Но почему сам труп так сильно разворочен? Кто его мог сожрать? Без криминалистов было сложно дать какие-то ответы, но Ади попыталась сложить мозаику, чтобы получить примерную картину преступления.
- На Абрахамса напали целенаправленно. - Майор решила озвучить свои мысли обоим сержантам. - Он попытался защититься, выхватив пистолет, но тут незадача - у противника оказалось холодное оружие, способное ровно отрубить руку.
На момент повисла неловкая тишина.
- Мне не ясно только одно, - продолжила детектив. - Если у мертвого из вещей ничего не пропало и даже его удостоверение личности на месте, какова была цель убийства? Почему его труп так разворочен? В его органах что-то искали? Или же в гетто завелись каннибалы?
- Склоняюсь к версии с каннибализмом. - Подытожил Митчелл, в очередной раз взглянув на труп.

Спустя десять минут.
Аэрокар сел прямиком в центре оцепления. На это Бенсон и Ковальски получили прямое разрешение из хаба, дабы поскорее закончить с этим жмуриком и покинуть оцепление, перестав и дальше заманивать местных обитателей на столь неприятное зрелище.
- Сержант Ковальски. Майор Бенсон. - Аделина, будучи в сопровождении Митчелла, Кёртиса, Арано и Кеттерна, приветственно кивнула обоим экспертам, а затем представилась сама. - Майор Уорт, Центральный отдел департамента полиции Нового Дамноса. Говорят, вы из этих ошметков любую информацию достанете?
- Да, мы постараемся сделать все, что в наших силах. - успокоил майора Ковальски.
Когда эксперты достали оборудование из аэрокара, вся группа постепенно выдвинулась к трупу.
- Есть уже какие-то версии, детектив? - поинтересовалась Бенсон.
- Сержант Кёртис обнаружил пистолет Абрахамса под машиной. - Митчелл решил сам рассказать экспертам о находках, перебив Аделину. - Номера машины устанавливаются, но мы так понимаем, что она принадлежит ему. Его рука была отрезана, что наталкивает нас на мысли о том, что это все же не мутант.
- Это все, что вы узнали, сержант Митчелл? - спросил Ковальски, раскрывая кейс с пробниками и разными приспособлениями для сбора образцов.
- Мы так же склоняемся к версии о том, что Абрахамс стал жертвой каннибалов. - Дополнила Аделина.
- Что же, чудно. Дайте нам десять минут для изучения останков и мы дадим вам немного информации. Но сам труп я бы осмотрел в лаборатории. Здесь не та... обстановка, что ли.
- Да, конечно. - согласилась Аделина.
Группа немного отошла в сторону, позволив экспертам сосредоточиться на работе.
- А вы что думаете? - майор поинтересовалась у остальных участников группы.

А Элайдж не думает — он просто хочет уйти. Желательно бы куда подальше. Желательно — к себе домой, ещё раз — под душ, чтобы уже наверняка, соскребая с себя каждую осевшую молекулу — от голодного, пустого или невидяще-ненавидящего взгляда местных до пыли местных останков и основ, позавтракать без риска выскоблить желудок на горькую землю, позвать к себе вечером Нэнси — дымить её дурацкими вишнёвыми сигаретами, крутить в пальцах её вишнёвые волосы и рассказывать о том, какое сегодня дерьмо он видел на работе.
И телевизор посмотреть. Только не старинные записи. Только не анималистические документалки с Земли.
Репортаж о разодранных животных шеях Кеттерн сможет смотреть ещё не скоро.

Его смешок — это просто попытка задушить в горле очередной ком. Это же так просто, верно?
— Не думаю, что местные много расскажут. Поступала информация, что это не первое убийство. Далеко не первое. Но я ведь говорил это или... Не важно. Судя по тому, что мне удалось узнать, — он кивает по направлению шага подъехавших экспертов, к белизне стервятничьих роб, — ситуация держится уже более года. Говорил же? Жертвы — сброд даже по местным меркам. Барыги, сутенёры. Проститутки. Вроде даже какого-то крупного держателя борделя разорвало недавно. Избирательно. Убийство из принципа — сделай мир чище? Идейный маньяк? Маньяки так своих жертв не рвут. Возможно, умное живот... — осекается, глотает злополучный ком, какие тут звери, в гетто, звери кроме людей, людей, что вытеснили с улиц даже крыс, научившись нанизывать на вертелы зловонное вязкое мясо, — животное. Мутант с пустоши? Прирученный? Чья-то игрушка?
Затяжка. Выдох. Укоризненный взгляд самому себе, для каждого из и ни для кого одновременно. Зачем он думает, строит предположения — строить мозаику из костей и мяса — задача для пахнущих формалином бравых воинов полицейского морга, строить из слов — для этих пустоглазых детективов и хороших девочек со значками.
Возможно, слова — это просто призыв не блевать желчью. Хотя куда уж горше.
— Тварь во всяком случае из трущоб выбраться не пытается.
«Не тронули бы этого любителя подешевле и поострей — никто б и пальцем сверху не шевельнул, а их бы и дальше драли, как скот, все просто хотят защитить насиженные на верхних уровнях жопы и обезопасить золотых сынков, ходящих в ад за эдемом и шлюхой, которой можно прострелить голову» — но он молчит, прячет всякое чувство там, где губами обхватывает сигарету, выдыхает весь яд в клубящемся дыму.
— Так что, ищем свидетелей?
Повод уйти. Повод развернуться на щелчок коммуникатора, оставив за спиной всё мясо и всё любопытство, спрятаться за поводом найти того, кто.
Кто легонько касается его руки ровно тринадцать шагов спустя и затишье голосов.
Ну что снова. Снова — это растоптанная сигарета. И поднятый взгляд.
— Она его видела, видела, — не сразу услышит, но сразу прочитает с губ нахлынувшей тени, меньше всего похожей на женщину — потому что в глаза, пустые и бесцветные, ей хотелось смотреть меньше, нежели в пробоину между зубов — голос у неёпохож на звук прострелянной трахеи. Клокочущий.
Кеттерн вновь рад, что не завтракал, почти отшатывается — и, конечно, не забывает на секунду пытаться не дышать.
От женщины несёт.
— Кого? Кто? — церемониал, верно, пальцы бьют дробь по коммуникатору, глаза — вот, наконец, поднимает, всего лишь эхо заданных вопросов. Нетерпеливые. Недобрые.
— Да есть тут... Мы же это. Знаем — выжила тут одна. Видела. У Мранки дочка... Говорит — тень, такая тень...
— Где она? — и сразу же, не дожидаясь ответа, окрепшей хрипотой, соблюдая простой ритуал из позывных и кодов, — Кажется, у нас свидетель.
— Девочка, — хрипит женщина с губами, похожими на бойню, словно подсказывая, опираясь, почти вцепляясь за руку офицера, — Уберите его. Жнеца.
[nick]Элайдж Кеттерн[/nick][status]Сложность в деталях[/status][icon]http://sh.uploads.ru/Q9bjZ.png[/icon][info]<div class="purple">Досье</div></p><b>Раса:</b> человек<br><b>Возраст:</b> 32 года<br><b>Род деятельности:</b> офицер II ранга</p>[/info]